Граф Мечников - Страница 53

Естественно, с подобным положением дел мириться нельзя. Пренебрежение, с каким чиновники и высшие военные чины Кубани относятся к нуждам ВМБ «Гибралтар» сказывается не только на ней и ее гарнизоне, но и на моем владении. Недостаток чего-то жизненно важного, тех же самых медикаментов или простой обуви у Семенова, понижал боеготовность «Гибралтара», который оказывал мне поддержку. И поразмыслив над нашим не самым легким положением, я пришел к выводу, что надо что-то менять, а то чего-то какая-то фигня выходит. Мы тут расширяем территорию Конфедерации, грудью защищаем ее самые западные рубежи, а на нас ноль внимания. Правда, воевать нам пока особо не с кем. А конвои из дома не идут по причине гражданской войны в Средиземноморском Альянсе. Да и лично у меня никаких проблем с поставками из дома не будет, так как я сам по себе, а по официальной линии подчиняюсь только Отделу Дальней Разведки. Однако интересы «Гибралтара» это и мои интересы, так как цели у нас с Семеновым одни, выжить в чужом для нас краю и быть достойными представителями нашего государства на берегах Испании.

В общем, решил я попробовать как-то сломать порочную практику подчинения ВМБ «Гибралтар» сразу нескольким государственным структурам. И погоняв в голове мыслишки, понял, что должен сделать. Но перед этим задал себе резонный вопрос. А на кого я смогу опереться? Конечно же, на своего патрона и покровителя генерала Еременко. Он вхож к диктатору, его слово на самом верху кое-что значит, и начальник ОДР при ГБ может перевести «Гибралтар» на баланс нашей структуры. Вот только его старания должны иметь мотивацию и какую-то личную заинтересованность, а иначе, генерал суетиться не станет. В этом, зная Еременко уже немалое количество лет, я был уверен. И именно для этого начал составлять свой проект, в котором предлагал, ни много и ни мало, а реформировать Отдел Дальней Разведки при ГБ ККФ и добавить ему функции управления всеми заморскими колониями (таких пока только две).

Для рядовых обывателей это событие пройдет незамеченным. Ответственные за «Гибралтар» чиновники и военные, скинув с себя этот хомут, скорее всего, вздохнут с облегчением. А Еременко получит дополнительные обязанности. Так это будет выглядеть со стороны. Но дело в том, что не всегда заморские колонии будут для государства обузой. Рано или поздно мы окрепнем, а укрепрайонов и фортов, вроде моего, станет больше. И тот, кто сейчас возьмет в свои руки нити управления «Гибралтаром» и Передовым, имеет все шансы, в будущем возглавить какое-нибудь Имперское Министерство по Делам Колоний, и получить такую власть, влияние и силу, какой в государстве будет обладать не больше пяти-семи человек. Ведь настанет тот день, когда дальние колонии, станут иметь свои доходы, администрацию, армию и флот, а у кого есть сила и деньги, с тем всегда считаются.

Конечно, это все должно произойти не очень скоро и превращение генерал-майора Еременко, который пока даже не подозревает о моем рационализаторско-реформаторском проекте, в министра, времени займет немало. Но ведь и империей мы пока не стали, хотя мыслим уже вполне по имперски. Так что, распишу я свои мысли и отправлю их в Краснодар, начальство похмурится, почитает мои измышления и, наверняка, сообразит, к чему я клоню. Мне в этом отношении повезло, начальник у меня не дурак и вторые смыслы в каждом деле и поступке выискивает. Так что, мне остается только составить грамотный план с более или менее четким его обоснованием, а что дальше выйдет только время и покажет.

За размышлениями я сделал небольшой круг по форту, и снова вернулся к штабу. На некоторое время остановился и подумал о том, что надо бы сходить на наш полигон, под который отвели находящиеся неподалеку от порта развалины одной из улиц, кажется, она носила название Луиса Сеаны. Впрочем, это не важно. Сейчас там проходят тренировки наших воинов, сицилийцев Джузеппе Патти и питерских поисковиков. Еще день-другой и мы начнем серьезно зачищать все окрестные территории и вести сбор всего, что можно продать на родине или же нам в обиходе пригодится. Но перед этим, необходимо провести хоть какое-то подобие боевого слаживания.

Было, я уже развернулся вправо, в сторону полигона, но меня задержал вид быстро снижающегося к земле мотопараплана, большого парашюта с еле слышно работающим спиртовым двигателем. Это из очередной разведки вернулся альмугавар Роберто. Увидев меня сверху, испанец резко замахал рукой, наверное, таким образом, он старался привлечь мое внимание. И быстрым шагом я направился на площадку, метрах в трехстах от штаба, на которую приземлился наемник.

Подскочив к уже твердо стоящему на земле заметно взволнованному Роберто, я спросил его:

— Что случилось!?

Наемник что-то быстро произнес по-испански и, конечно же, я его не понял. Он наморщил лоб и, взмахнув рукой куда-то в сторону окраин Ла-Ферроля, сказал:

— Там. «Зверьки». Много. Мужчины. Идут туда-сюда. Не знаю.

Достав из планшетки на боку карту, я развернул ее и, вопросительно кивнув Роберто, спросил:

— Где?

Палец испанца уперся в точку, километрах в тринадцати-пятнадцати от Ла-Ферроля и он пояснил:

— Понтедеум.

В это же время подскочил переводчик Диего Миронес, и вскоре я узнал, что местные неоварвары, около трехсот рыл, почти все вооруженные исключительно холодным оружием, вышли к развалинам населенного пункта Понтедеум, расположенного примерно посередине между Ла-Коруньей и Ла-Ферролем. Что дикари делают в «наших» землях, не загадка. Они ищут, чем бы поживиться и где бы человеченки вкусной добыть, а то дичина и фрукты это хорошо, но все же не то. Без такого деликатеса как мясо цивилизованных людей, нормальный дикарь среди соплеменников считается чем-то вроде недочеловека.